Спустя несколько лет непрекращающихся воин, на итальянской земле наступило временное затишья, но только глухой слепец мог не заметить, как бурлило недовольство среди местных сеньоров завоёванных Чезаре провинций. За последний год территория влияние Святого Престола в центральной Италии значительно увеличилась: защитники многих крепостей добровольно складывали оружие, издали завидев развивающийся флаг с изображением Красного быка – фамильного герба рода Борджиа. Непокорные римской армии  и открыто призывающие на борьбу с захватчиками области мог пересчитать даже безграмотный бродяга, а вскоре и они должны были окончательно утратить свою независимость. В этом гонфалоньер не сомневался и уже представлял перед собой новую карту объединенной под началом Борджиа Италии, как до этого произошло с Римом. После возвращения из Франции, где был заключен весьма выгодный политический союз с бароном де Валуа, любезно согласившимся предоставить свою армию для оказания поддержки Папе Римскому, Чезаре поспешил вернуться в столицу для дальнейшего согласования плана действий с отцом и союзниками. Однако в это время среди солдат поползли слухи о том, что есть некая шайка неверных Церкви разбойников, обосновавшихся где-то под носом у Папы и пользующихся доверием у живущего в трущобах сброда. Всякие разговоры об этом, конечно же, быстро пресекались, но, тем не менее, скучающие на посту охранники то и дело перешептывались между собой о новых вылазках людей, названных ассасинами, и о внезапной смерти очередного друга семьи Борджиа. Редко подобные сплетни оставались среди солдат, чаще они проскальзывали дальше между служанками и кухарками, затем к конюхам и поварам, и так пока не достигали слуха господ. Несмотря на многочисленные предположения, никто точно не мог сказать, где располагалось логово ассасин в Риме, а также кто входил в их ряды, но тем временем верные тамплиеры продолжали умирать. Еще из Франции Чезаре послал три письма людям, по его мнению, представляющим интерес для Святой Церкви и достойных присоединиться к Ордену Тамплиеров. В двух письмах не было ничего выдающегося, они содержали одинаковые заискивающие отзывы о разных получателях и  предложения принять сторону Святой Церкви. Насчет этих людей у Чезаре не возникало сомнения: они были мелкими сошками и не могли не воспользоваться столь милосердно предоставленным шансон. Одно письмо было быстро начеркано и немногословно, а другого с него переписано, только имя и даты изменены. Как и ожидалось, эти кандидаты быстро ответили безоговорочным согласием. Но в третье письмо Чезаре вложил всю душу, если она у него только была. Содержание получилось достойным древнеримского трактата, повествующего о чем-то столь высоком и значимом, что никак нельзя было поверить в то, что это всего лишь письмо-обращение к очередному зажравшемуся чиновнику. «Адэлберто Паццоленте» - вывел Чезаре на конверте и поставил фамильную печать. Об этом человеке за месяцы слежки было собрано совсем немного информации: Адэлберто проживал близ северных ворот Рима, его скромный дом полностью скрывала недавно возведенная базилика Святой Марии, жены у него не было, близких родственников тоже, зато он проявлял завидный интереса к политике, во всяком случае, в разговорах. В его доме проживало несколько служанок, две из которых были подкуплены Борджиа. Девушки должны были сообщать о том, куда выходит их господин и кого приводит в свои покои. Удивительно было так же то, что за все время наблюдения, Паццоленте почти не покидал своего дома, будто чувствовал шпионов за своей спиной и пытался усыпить их бдительность. Гостей он принимал редко, служанки помнили только об одном сеньоре, заскочившим к ним на обед и назвавшимся кузеном Адэлберто. За столом они ни о чем не разговаривали. Со слов служанок, Паццоленте проводил много времени за книгами. Комната, отведенная под библиотеку, занимала больше места, чем приемная и спальня вместе. Девушки пожаловались на то, что господин часто там запирался и строго-настрого запрещал его беспокоить.  Они не знали, чем именно он там занимается: в двери не было щелей, а в замочную скважину просматривался только стоящий напротив стеллаж с книгами. «Человек не может читать целый день», - предполагал Чезаре, - « даже если это его способ заработать на жизнь»
Своим видом профессиональной деятельности Паццоленте привлек внимание тамплиеров, Адэлберто, помимо основной занятости в светском суде, писал книги и поэмы, пользующиеся популярностью, как среди знати, так и у простых чуть грамотных горожан. Представители многих громких фамилий знали Адэлберто как отличного оратора и много раз звали к себе побеседовать на философские темы, невзирая на его частые и твердые отказы. В одной из его предыдущих работ угадывалась комическая карикатура на Родриго Борджиа, как на испанского старикашку, пытающегося влезть на крепкую спину резвого коня и раз за разом с воплями срывающегося в пыль. В былые времена вздергивали на виселице и за меньшие оскорбления. В этот раз Папа Римский проявил снисходительность и, ссылаясь на популярность его произведений среди людей, решил, что публичная казнь вызовет много негодований, пошатнув шаткое равновесие сил.
Первую неделю после отправки письма Чезаре и думать забыл об этом возомнившим о себе невесть что человечке,  но на тринадцатый день ожидания пришло печальное известие о внезапной кончине гонца, спешившего с ответом Паццоленте к господину. Посыльный был совсем еще мальчишкой, шустрым пронырой, такие редко умирают сами даже в условиях войны. В известии было сказано, что гонца обнаружили крестьяне на лесной дороге с окровавленной головой, недалеко от тела на поляне паслась его лошадь. Не было никаких следов грабежа или насилия, все вещи остались при нем, кроме одного единственного злополучного письма. Так же информатор высказал предположение о том, что мальчишка торопился и не стал останавливаться на ночлег, а решил проскакать всю ночь, очевидно, переоценил свои силы и, заснув, выпал из седла, разбив голову о камень. Чезаре на это нелепое суждение только хмыкнул – даже если это была случайность, то куда пропало письмо? Крестьяне клялись, что никого из чужаков не видели и вещи покойника не трогали. Верить им не следовало, но их допросом занимался профессионал в своем деле – двухметровый лысый детина с потрясающим даром выбивать из людей правду голыми руками. Возможно ли, что никого ответа от Адэлберто Паццоленте попросту не было? Или вдруг еще до установления слежку он успел вступить в сговор с ассасинами? Это могло бы объяснить осторожное поведение объекта во время наблюдения. Теперь убийцы устранили курьера и изъяли неудобный им ответ. Если подобное изложение событий могло оказаться отчасти правдой, Паццоленте следовало убрать немедленно, пока он не воспользовался своим весом в обществе и не начал подговаривать выродков из семей Орсини и Колонна встать с колен и организовать заговор против Борджиа. Нельзя было забывать и о том, что объект состоял в коллегии светских судей, хоть и занимал в ней далеко не решающий пост.  Чезаре не хотел этого признавать, но он жаждал ошибаться насчет оказания поддержки Паццоленте Ордену Ассасин. Терять такого ценного союзника из-за безосновательных подозрений сейчас было бы опрометчиво, но и откладывать решение вопроса больше нельзя. Как только на последнем официальном документе, подсунутом утром отцом, стоял вердикт, утвержденный подписью самого генерал-капитана, а остальные менее важные обязанности переложены на плечи личного секретаря, Чезаре вызвал к себе одного из агентов. Вошедший в кабинет  человек не мог отличиться высоким ростом и статным телосложением, он выглядел щупло и неприметно, как большинство итальянцев на рынке, зато на его лице читалось выражение, полное рассудительности и ума. Агент сделал пару шагов к центру комнаты и застыл по стойке смирно перед Чезаре.       
- Навести Розалию из дома Кастальди, - без прелюдий командным голосом просил Чезаре, - и передай, что я сочту за честь видеть ее сегодня на закате в своем палаццо.    
Дама могла счесть подобное предложение компрометирующим ее персону, но другого выхода не оставалось. Звать ее во Дворец Папы на официальный прием было нецелесообразно: отец сразу бы обо всем догадался и запретил предпринимать какие-либо действия по отношению к Паццоленте. Требовалось действовать более тонко. Для таких переговоров с помощью нехитрых финансовых махинаций и казначея одного флорентийского кардинала, поддерживающего Борджиа, Чезаре приобрел трехэтажный дом с тремя выходами: один – на площадь Кампо деи Фиори (на которой происходили восхитительные казни), второй – во внутренний двор, а третий – на противоположную улицу и идеальный для непредвиденных ситуаций. Хозяином дома считался кардинал, внесший ренту, но сам он бывал здесь редко. Место, вполне подходящее для тайных собраний. Выслушав указания, агент поспешно удалиться.
Розалия Кастальди, более известная как Алая Леди или Кровавая Вдова, являлась наиболее важным, но оттого не менее добрым другом Борджиа. Сочетая в себе солдатскую стать и грацию восточных принцессы, Леди с блеском выполняла поручения Ордена. На нее, в отличие от большинства пешек, можно было положить в интеллектуальных делах – таких, как принятие влияющих на судьбу Ордена Тамплиеров решений. Дворянские титулы Дамы Росса из Кастальди вкупе с выдающейся женской красотой для Черазе представляли личный интерес. Однако, что в одном случае было плюсом, в другом запросто могло оказаться смертельным недостатком, и в Даме было такое противоречие. Несмотря на все заслуги перед Орденом, она являлась женщиной. В случае вынесения вердикта об устранение Паццоленте, кто-то же должен будет снести ему голову. Сделать это неприметно в условиях ведения им затворнического образа жизни будет трудно. Требовался человек, сливающийся с обитателями тесных грязных улочек Рима, но в тоже время умеющий убивать. Убивать, да так, чтобы ни одна ниточка не вела к Папскому дворцу! За последние годы к Ордену присоединилось достаточно человек, но все они слишком сильно выделялись и многих из них знали в лицо горожане. Мысль о демоне, облаченном в наряд лекаря, не сразу сформировалась в сознание Чезаре. Пришлось отчислить несколько кандидат на столь вакантную роль убийцы перед тем, как вспомнить о Мальфатто. Одеяния чумного врача служило ему идеальным прикрытием, даже если его кто-то и заметит, все равно ничего доказать не удастся. Но с ним всегда возникала проблем: Чезаре знал, где находилось укрытие врача, но не мог угадать, когда он будет дома и где сейчас раскидывает свои сети. Почему бы не занять его поисками кого-то другого? Вот эта пара стражников, стоящая со скучающим видом в коридоре, выглядела устрашающе и вполне могла сойти за казначеев, выбивающих долги. Выйдя из своих покоев, Чезаре подошел к ним.
- Эй вы! Немедленно отправляйтесь в город и найдите там чумного врача, известного как Мальфатто. Передайте ему, что оплатить свои налоги за лечебную практику он сможет сегодня вечером в моем доме на площади висельников. Если будет отпираться – пригрозить. Завтра вас ждет двойной оклад.
Стражники, привыкшие протирать штаны на посту, никак не ожидали подобных распоряжений. Они хорошо знали о неприятном характере господина и мало чему удивлялись, а упоминание о вознаграждение заставило их быстрее встрепенуться и вслед за гонцом исчезнуть в проеме коридоров.